Меченые растерянно столпились вокруг капитана. С малых лет Чуб заменял им отца и мать, он был их единственной опорой в чужом и враждебном мире. Все рухнуло в одну минуту вместе с этим человеком, без всякой надежды на возрождение.

Тор стоял в стороне, глядя потухшими глазами в серое враждебное небо. Снег прекратился, и нечем было охладить сухое от жара лицо.

— Уезжайте, — тихо сказал Леденец.

Ара бросил на лейтенанта растерянный взгляд, потом опомнился и кивнул. Спрыгнувший с крыши Соболь подвел Тору коня. Тор с трудом взобрался в седло, беспрестанно оглядываясь назад, где на побуревшем от крови снегу лежал мертвый Чуб. Соболь огрел его коня плетью, и семеро всадников стремительно понеслись прочь от лесной опушки.

Глава 4

ЛОСЬ

Лось проснулся от неясного шума, доносившегося издалека. Встревоженный, он подошел к окну: по двору мелькали тени, но не они были источником его беспокойства. Чутким ухом Лось уловил треск очередей огненных арбалетов — стреляли не во дворе, стреляли в дальних помещениях королевского замка. Капитан похолодел: вчерашняя бурная ссора между Шорохом и Леденцом не предвещала ему спокойной жизни, но он никак не предполагал, что развязка наступит так скоро. Шорох, поддерживаемый молчунами, настаивал на немедленном штурме замка Хольм. Леденец возражал, требуя прекращения бессмысленной войны и возвращения в Приграничье, откуда уже неслись призывы о помощи. Третий лейтенант утверждал, что цель войны достигнута: никто и ничто не помешает меченым возродить Башню.

Чирс привычно улыбался, пожимая плечами, и в спор лейтенантов не вмешивался, но у Лося не было сомнений, что чужак на стороне Шороха, а не Леденца. Шорох же считал, что, пока в Нордлэнде не утвердилась покорная Башне власть, войну следует продолжать. Если бы второй лейтенант выражал только свое мнение, им можно было бы пренебречь, но за Шорохом стоял Драбант, и это понимали все. Лось вынужден был сделать вид, что колеблется, и пообещал дать ответ через несколько дней. Ему нужно было время, месяц или хотя бы неделя, чтобы взять бразды правления в свои руки, но, похоже, ему не дали и суток.

Лось застегнул ремни и решительно толкнул дверь. Двое меченых бежали по коридору с обнаженными мечами в руках. Лось мог бы поклясться, что они узнали своего капитана и даже расслышали его вопрос, но ни тот, ни другой не обернулись. Дело принимало скверный оборот — треск очередей звучал все отчетливее, а последняя простучала почти рядом.

Жох вылетел из-за угла, едва не сбив капитана с ног. Правая рука его была перебита, а в левой он держал окровавленный меч. Глаза меченого блуждали, а лицо было перекошено гримасой. Боль и отчаяние читались на этом когда-то веселом лице. Жох был обнажен по пояс, и его мускулистое тело представляло собой сплошную рану, словно он продирался сквозь лес мечей. Наверное, так оно и было: кроме двух пулевых ранений в грудь и плечо Лось насчитал на его теле не менее десятка колотых и резаных ран.

— Шорох, — простонал Жох в ответ на немой вопрос товарища, — и суранцы с ним. Беги, Лось, там ты уже никому не поможешь.

Ноги у Жоха подкосились, и он стал тяжело оседать на каменные плиты пола. Лось попытался удержать товарища, но вскоре понял, что это бесполезно. Жох умирал от потери крови и страшных ран, которые превратили его сильное молодое тело в кровоточащий кусок мяса.

Запыхавшийся суранец ошалело уставился на Лося. Присутствие капитана у тела преследуемого им человека оказалось для него полной неожиданностью. Взгляд его скользнул по неподвижному телу Жоха, и рука, сжимавшая огненный арбалет, непроизвольно дернулась.

— Что все это значит? — резко спросил Лось, делая быстрый шаг навстречу чужаку.

Но суранец уже оправился от смущения, дуло его автомата медленно поползло вверх. Он был уверен в своем превосходстве над безоружным капитаном, и в глазах его промелькнуло торжество. Лось не дал ему утвердиться в приятной мысли о собственном превосходстве — удар железных пальцев пришелся в кадык. Чужак захрипел, схватился руками за горло и медленно сполз по стене на пол. Лось сдернул с его плеча огненный арбалет и забросил его за спину.

Крики и топот становились все громче. Лось без труда определил, что блокированные в дальнем крыле замка люди Леденца отчаянно пытаются прорваться к выходу. За спиной капитана послышались торопливые шаги, Лось отступил в тень и оглянулся. Двое суранцев спешили на помощь своим товарищам. Огненные арбалеты они держали перед собой, готовые в любую секунду открыть стрельбу. Лось уложил их одной очередью.

Стрельба в тылу не осталась незамеченной Шорохом. Три молчуна скользили по коридору, почти сливаясь в полумраке с почерневшими от копоти светильников стенами. Следом, охраняя их от возможных неожиданностей, двигались двое меченых. В руках одного из них Лось разглядел автомат.

Внезапное появление капитана, вынырнувшего из ниоткуда, произвело большое впечатление на меченых. Комар даже присел от неожиданности. Молчуны тоже встревожились и тихо зашептались между собой.

— Леденец изменил Башне, — наконец произнес один из них, которого звали Рысом, — Шорох решил покарать изменника.

— Карать в Башне могу только я, — надменно вскинул голову Лось. — А кто изменник — это я сейчас выясню.

— Остается надеяться, что ты еще капитан, — ухмыльнулся Рыс.

Лось, не говоря лишнего слова, выпустил короткую очередь ему в живот.

— Кто еще сомневается?

Меченые растерянно переглянулись. Два уцелевших молчуна, с лицами куда более бледными, чем обычно, жались к каменной стене, бросая на Лося испуганные взгляды. Но никто не произнес ни единого слова в ответ на заданный вопрос.

— Вперед, — приказал Лось молчунам.

Проходя мимо Комара, капитан молча сдернул с его плеча грозное оружие. Меченый собрался было запротестовать, но, взглянув в перекошенное лицо Лося, почел за лучшее промолчать.

Появление Лося не стало для Шороха неожиданностью. Второй лейтенант стоял в окружении суранцев и меченых, вызывающе поглядывая на приближающегося капитана. Несколько десятков стволов качнулись в сторону вошедшего. Лось искал глазами Чирса, но не нашел. Зато Кон и Гере были здесь — злые лица молчунов не предвещали капитану ничего хорошего. Драбант стоял в стороне, в проеме окна, и Лось заметил его не сразу. Молчун даже не пытался заговорить и объясниться: похоже, он давно уже решил все для себя и не нуждался ни в одобрении, ни в осуждении. Жизнь и смерть окружающих была теперь в его воле, и сознание собственной значимости делало Драбанта неуязвимым и неприступным. С десяток убитых меченых и суранцев лежали на полу в самых причудливых позах. Драка здесь, судя по всему, была нешуточной. Ни Леденца, ни Резвого, ни Зуба среди убитых не было.

— Что скажешь, Лось? — спросил Шорох почти весело. Он не выпускал из рук огненного арбалета, готовый в любую секунду нажать спусковой крючок. Отступление для второго лейтенанта было равносильно смерти, он это знал и готовился пройти начертанный молчуном Драбантом путь до конца.

— Где Леденец?

Леденцу крышка, — нервно дернулся Шорох. — Он сговорился с Тором Нидрасским, а теперь вот готовился сдать замок. Молчуны раскрыли заговор, но Леденец поднял бунт.

— Я поговорю с ним.

Шорох вопросительно глянул на Драбанта, тот утвердительно кивнул головой.

— Только учти, — зачастил второй лейтенант, — Леденцу не жить в любом случае, а остальные могут не сомневаться — волос не упадет с их головы, слово Шороха.

Леденец лежал в глубине комнаты, лицо его, покрытое мелкими капельками пота, было смертельно бледным. Дышал он тяжело, со свистом втягивая воздух, а при каждом выдохе в уголках его губ появлялись кровавые пузыри. Но Леденец был в сознании, услышав голос Лося, он приподнял голову и даже попробовал улыбнуться.

— Жох добрался?

Лось в ответ кивнул.