– Эшера сына Магасара?
– Он не сын Магасара, государь, он сын владетеля Ожского, почтенного Ахая, Первого меча Храма и внук посвященного Вара, Левой руки Великого. К сожалению, я слишком поздно узнал об этом.
– Пошел ты к черту со своим Великим, уважаемый Филон, со всеми этими внуками и правнуками. А твоего Таха я в порошок сотру! За смерть Морведа и Гилроя я с него шкуру спущу.
– Почтенный Тах не виновен в смерти Гилроя, эборакский король пал в битве с кимбелинами. Что же касается Морведа, то он казнен королем Тахом по требованию эбораков, поскольку коварно убил на ступенях харогского собора Эдвина сына Гилроя и около трех десятков эборакских вождей. Чудом спаслась только прекрасная Урсула, да и то с помощью владетеля Гаука Отранского и его брата владетеля Хокана Саарского. Пытаясь уйти от ответственности за содеянное, Морвед предательски напал на эбораков и разгромил их у стен Арпина, но в свою очередь был разгромлен королем Гордана Тахом. Эборакам ничего не оставалось делать, как заключить союз с почтенным Тахом и его суранцами против кимбелинов. Думаю, с Эборакией и Кимбелинией уже покончено, и на их обломках возникнет горданско-суранское королевство.
– Ну, это мы еще посмотрим, – мрачно усмехнулся Рикульф. – Гуярская кровь будет отмщена.
– Ты ведь главного не знаешь, государь, – вздохнул Филон. – Достойного Осея разгромили наголову в Восточных лесах: тридцать пять тысяч гуяров полегли на месте, остальные раненные и изувеченные сложили оружие.
Рука Рикульфа бессильно упала на подлокотник кресла. Разум отказывался принимать случившееся. Шестьдесят тысяч было у Осея. Силища невероятная. Неужели же такое возможно?!
– Почтенный Ахай, Первый меч Храма, собрал под свои знамена почти сто тысяч варваров. Двадцать тысяч мушкетеров ему прислали из страны Хун, узнав о готовящемся гуярском нашествии. В пушках у него недостатка не было. В умных людях тоже. Этот человек привлек на свою сторону почти всех бывших жрецов Храма. Достойный Осей был слишком самоуверен. Сначала его жалили из засад на лесных тропах, а потом окружили и разгромили. Думаю, что даже проводники-суранцы были подосланы к Осею Черным колдуном. Ты не помнишь, почтенный, кто их нам рекомендовал?
Рикульф помнил это очень даже хорошо. Никто иной, как достойный Эшер подсунул ему людей, знающих дорогу в страну Хун лучше других. Дорогу в страну Хун суранцы действительно знали, но еще лучше они знали дорогу в ад, куда и завели несчастного Осея. Это не просто неудача, это катастрофа! И прав уважаемый Филон в подобных ситуациях нельзя действовать сгоряча.
– Почтенный Тах наверняка подстраховался: в ближайшее время следует ждать набегов степняков и варваров на земли гитардского королевства.
Скорее всего, Филон прав. Эти люди действуют с размахом. Сейчас, пожалуй, не самое удачное для почтенного Рикульфа время, чтобы вмешиваться в чужие дела. Два дурака, Морвед и Гилрой, сами пошли в устроенную для них ловушку. Как говаривал в таких случаях старый негодяй Магасар – королем становится тот, кто способен им стать. Умный человек обязан использовать в своих целях не только победы, но и поражения. Появление в Западном Суране горданского королевства и поражение Осея заставят призадуматься вождей гуярских кланов, а уж почтенный Рикульф постарается, чтобы их мысли потекли в нужном направлении. Король всех гуяров Рикульф сумеет навести порядок в Суране и Лэнде.
– Кстати, что у нас в Лэнде?
– Хольдрик утвердился в Бурге, Кольгрик, младший сын погибшего Седрика, удерживает Остлэнд, октский клан раскололся надвое, что, несомненно, на руку благородному Леиру.
– А только ли ему? – прищурился Рикульф.
– Еще вчера я знал, что тебе ответить, государь, но последние события заставляют смотреть на Лэнд другими глазами.
– Так смотри повнимательнее, уважаемый Филон, – поражение гуяров станет крахом и для аквилонцев.
Филон в ответ только мрачно кивнул головой и поспешил склониться в поклоне перед могущественным королем Гитардии почтенным Рикульфом, да продляться дни его вечно, как говорят в таких случаях послушные власти суранцы.
Глава 7
Благородное мясо и вохру приятно
Благородный Хольдрик, новоиспеченный король Октии, был неприятно удивлен известием о том, что его невеста прекрасная Ингерна беременна, и что рождение их отпрыска уже не за горами. Первым желанием Хольдрика было плюнуть на все и бежать от этой потаскушки подальше в родную Октию, где к его услугам сколько угодно подобного рода особ. Он уже открыл рот, чтобы высказать на прощанье Ингерне все свои мысли по поводу ее, мягко скажем, недостойного поведения, но…К сожалению, в родной Октии его ждали не только буржские потаскушки, но и взбунтовавшиеся гуяры, отказавшиеся признать Хольдрика королем. А арвераги благородного Гвенолина отнюдь не горели желанием защищать благодетеля даром. Своих же денег у благородного Хольдрика не было, октскую королевскую казну еще предстояло наполнить, а это не так-то просто сделать в смутные времена. Не начинать же в самом деле правление с откровенного грабежа своих подданных. Тем более что эти подданные косо посматривают на человека, силой захватившего трон. По Бургу ходили совершенно нелепые слухи о короле Кеннете, который вот-вот объявится и сбросит гуяров в море. Почтенный Деодор, передавая эти слухи Хольдрику, сокрушенно разводил руками, а суранец Бьерн скалил при этом зубы. Что-то уж очень быстро спелись эти два человека. Впрочем, без их активной поддержки не видеть бы Хольдрику из Октов короны как собственных ушей. Деньги этот проклятый суранец Бьерн ему обещал, но исключительно под брюхатую стерву, и теперь совершенно ясно почему. Но какова Ингерна! Гуярская принцесса спуталась с суранским плебеем, есть ли вообще предел человеческой подлости и женской в частности!
Рассказать обо всем Леиру? Но к чему это приведет? Киммаркскому королю выгодно думать, что отцом его будущего внука является король Октии, и он будет думать именно так, какие бы аргументы благородный Хольдрик не приводил в свое оправдание. И отказ Хольдрика от брака с Ингерной он воспримет как личное оскорбление, что чревато большими неприятностями для непостоянного жениха. Теперь Хольдрику стали понятны нотки неудовольствия, проскальзывавшие в письмах Леира. Еще бы заезжий негодяй окт соблазнил невинную девушку, а теперь просит помощи у озабоченного отца.
Благородный Леир спешил со свадьбой, благородный Хольдрик, загнанный в угол врагами и неудачно сложившимися обстоятельствами, вынужден был дать согласие на брак. Помолвка была отпразднована с большим размахом, и Хольдрику пришлось испить до дна полную чашу лжи и унижений, приготовленную будущей супругой. Одни поздравления с будущим наследником чего стоили: Хольдрик корчился от бешенства, глядя на ласково улыбающуюся Ингерну. Потаскуха скромно опускала глаза и даже краснела в ответ на слишком вольные шутки разгулявшихся киммаркских вождей. В этот скорбный вечер благородный Хольдрик разочаровался в человечестве и оставшись с глазу на глаз с невестой не мог не высказать ей в лицо всего, что накипело на душе.
– Я тебе обещала поддержку, благородный Хольдрик, но уж никак не любовь, – надменно вскинула голову Ингерна. – И свое слово сдержала – корону Октии ты получил.
– Вместе с рогами, – в сердцах добавил Хольдрик.
– Каждый носит на голове то, что заслуживает.
Благородный Хольдрик грязно выругался. Из уст Ингерны вылился в ответ на его бедную голову такой поток грязи, что потрясенный король упал в изумлении в кресло. Сцена, что ни говори, вышла безобразной, но закончилось все более-менее благополучно. Они нуждались друг в друге, и любовь здесь была ни при чем. Правда, маячил впереди неприятный для обоих вопрос о наследнике, но, в конце концов, они сошлись на том, что венчание состоится после рождения ребенка. Это давало Хольдрику повод лишить сына Ингерны наследства, как рожденного вне брака, в пользу своих сыновей, если таковые родятся. Появление на свет девочки и вовсе снимало все вопросы.