Столкновение технологической цивилизации и культуры, основанной на существовании сверхъестественного, прежде всего магии, описано с большой долей достоверности. Понятно, что советскому человеку, воспитанному в духе атеизма, преклонения перед достижениями науки и техники, сложно поначалу понять и принять новые правила игры (или войны). Но постепенно он привыкает и к этому, пытаясь не переделать новооткрытый мир под себя, по своему вкусу, а приспособиться к необычным условиям существования, выжить в них. Особенно актуально это становится после того, как из-за угрозы схлопывания портала большая часть советских войск была эвакуирована на Землю, а на Аргуэрлайле остались брошенными те, кто оказался уж слишком «задет» непривычной атмосферой внеземелья.
Вторая и третья книга посвящены именно им, советским солдатам, «винтикам», преданным и брошенным руководством на чужой планете. Поначалу они в растерянности, почти в прострации. Многие кончают жизнь самоубийством. Однако инстинкт выживания оказывается сильнее. Им приказано выжить. Выжить во имя будущего своих новообразованных семей, готовящихся появиться на свет детей, во имя светлой мечты когда-нибудь вновь оказаться на Родине. И они начинают борьбу за выживание. Именно борьбу, потому как чему-чему, а уж бороться советских людей учили с детства, начиная с октябрятско-пионерского возраста.
Поначалу жители Октябрьска (название весьма символично) пытаются устроить все «как дома». Созывают съезд солдатских, крестьянских и рабочих депутатов, подумывая о создании таких привычных органов, как Верховный Совет, Кабинет Министров и, разумеется, Центральный Комитет партии. Но потом здравый смысл побеждает. Зачем на новом месте повторять старые ошибки? И вообще, кому нужна вся эта идеологическая чепуха? Поэтому проблема государственного строительства решается очень быстро и радикально. Элементы советской системы органично дополняются местными компонентами, довольно мирно притираясь и уживаясь. Более насущными становятся вопросы хозяйствования. Нужно налаживать промышленность, в первую очередь заботясь о поддержании в должном состоянии вооружения, заниматься проблемами сельского хозяйства, здравоохранения, культуры (как же без нее самому читающему народу в мире?). Проблемы противостояния землян и коренного населения сначала затухают. Хотя руководство Октябрьска вполне в советском духе готово оказать «интернациональную помощь» соседям, едва не лишившись при этом вооруженных сил.
Уже во второй половине «Гарнизона» начинает звучать грозная нота. С одной стороны, в степи появляется претендент на мировое господство, очередной кандидат в Потрясатели Вселенной, которыми столь богата земная история. С другой — возникает угроза пробуждения неких темных сверхъестественных сил, природа которых не поддается рациональному объяснению. Снова сталкиваются технология и магия. И вновь возникает вопрос: можно ли поставить магию на службу технологической цивилизации? Что нас ждет в таком случае?
Ответы частично даются в «Контрударе». Наряду с исполненным драматизма повествованием о противоборстве жителей Октябрьска с ханом Ундораргиром рассказывается о том, что происходит на Земле, куда вместе с советскими войсками были эвакуированы и сильнейшие аргуэрлайлские маги. Описывается история особого подразделения КГБ «Прометей», использующего в своей деятельности спецтехнику и магию. Благодаря усилиям магов и предсказателей удается предотвратить ряд военных конфликтов и катастроф, в частности аварию на Чернобыльской АЭС. История Земли становится альтернативной. Смогут ли выжившие на чужой планете советские люди вернуться в эту новую, тоже уже чужую для себя реальность или «шестнадцатая республика» СССР не устоит под натиском кочевых орд? Удастся ли предотвратить беду, угрожающую двум таким разным и одновременно столь похожим друг на друга мирам? Ответы на эти вопросы надеемся получить в следующих книгах цикла.
Алексей Игнатушин
Псы, стерегущие мир
Часть первая
Глава первая
В распахнутом пологе шатра виднелся кусочек ночи, разбавленной червью костров. Внутрь врывались ликующие крики хмельных воинов, гром музыки, раскаты сиплого смеха, лошадиное ржание. Согбенная фигурка в парчовом халате просочилась в шатер, сморщенные руки заботливо закрыли вход.
– Почему так долго, Шергай?
Повелительный голос резал теплый воздух, отчего язычки пламени светильников испуганно трепетали. Человек у входа согнулся в три погибели, и жидкие нити бороды коснулись пола. Обширная лысина с венчиком седых волос заиграла бликами.
– Смиреннейше молю простить ничтожного, Повелитель, – сказал Шергай, рассматривая войлочные подушки. – Сомчей по дороге опростал пару чаш, славя мужество и храбрость Повелителя. Немудрено, что не сразу меня нашел. И твой смиреннейший раб немедля поспешил…
Рассерженный рык прервал слова, словно нож шелковую нить:
– Довольно! Подойди ближе. Брось старые кости на мякоть подушек, пусть голос дряблого тела не мешает внять нашей речи.
Шергай осмелился поднять глаза. Краткий миг лицезрения Повелителя отозвался дрожью.
Повелитель Алтын сидел, скрестив ноги, на шкуре огромного зверя, добытого в дремучих лесах холодной страны, где зимой птицы падают с замерзших небес кусками льда. Ворох мягких подушек окружал могучее тело, как вязанки хвороста – крепостную башню. Обнаженный торс в неровном свете казался вырезанным из дерева, на животе виднелся косой шрам, будто надрез на коре. Бисеринки пота на бритой голове блестели так же ярко, как усыпанная самоцветами цепь, расположенная вокруг бычьей шеи. На острие меча под рукой горело маленькое солнышко.
На груди покоился кожаный чехольчик. Поговаривали, что там Повелитель хранит могущественный артефакт, способный вызвать демонов из Преисподней, обрушить горы, как песочный холмик. Сколько Шергай ни старался, но уловить волшебную силу скрытого предмета не мог. Вероятно, ничего ценного, но почему Повелитель так дорожит вещицей?
Шергай бросил взгляд на суровое лицо Повелителя, неподвижное, будто обтесанный веками и водой валун. Глаза на миг встретились, и старый маг поспешно уронил голову на грудь. Отчаянно заморгал, руки дернулись к глазницам, что превратились в кипящие котлы.
Повелитель раздвинул тонкие губы: будто лопнула скала, явив нутро, полное гроздьев хрусталя.
– Садись, – сказал Алтын мягко.
Шергай просеменил к Повелителю, кряхтя устроился на войлочных подушках, аккуратными движениями расправил складки халата. В ноздри бил запах жаренного на костре мяса, в мощную волну вплетался нежный аромат вина, еле уловимые запахи фруктов.
Алтын обвел рукой золотые подносы с яствами:
– Угощайся, Шергай.
Старый маг сглотнул комок, во рту появилась противная сухость, будто образовался солончак. Кувшины вина притягивали взгляд, пальцы тянулись к сочным ягодам, прозрачным настолько, что в глубине были видны мелкие семена. Рука отдернулась.
– Не смею есть в присутствии Повелителя.
Алтын растянул губы, зубы блеснули хищно. Шергаю показалось, что тень Повелителя на стенке шатра зыбко колыхнулась, как водная гладь от удара камнем. Маг опустил голову, сердце ощутимо ударило в ребра. Возможно, игра зрения…
Алтын облапил высокий кувшин, наклонил над золотым кубком, из горловины пала янтарная струя с приятным запахом.
– Пей, Шергай. Нет ничего зазорного, что младший оказывает почет умудренному годами.
– Величие Повелителя не имеет границ, – ответил Шергай с поклоном, высохшие руки приняли кубок, золотой край застыл у губ. – Я славлю последний поход Повелителя! Видит Небо, на земле подобного воина нет. Слава о достойном деянии не померкнет тысячелетия, певцы неустанно будут прославлять ум, мужество и воинское искусство Повелителя.
Алтын выслушал хвалу, коротко кивнул, потянулся к блюду жареного мяса. Шергай пригубил драгоценного вина: жидкость приятно обожгла горло, улеглась в животе. Благостное тепло охватило старое тело, будто в нутре вспыхнул очаг, Шергаю захотелось вскочить на ноги и присоединиться к воинам, пирующим в поле.