– Гуяры готовят поход в страну Хун, – Ингерна передала письмо замешкавшемуся соседу. – Есть над чем подумать, благородный Хольдрик.
Она еще о чем-то расспрашивала посланца, кажется о благородной Урсуле и ее предстоящем замужестве, но Хольдрик почти не слышал пространных ответов суранца. Ему вдруг стало очевидным, что Ингерна не только слышала, что он ей сказал, но и догадалась о его тайных планах. Поход Осея привлечет многих гуяров, а значит, у тех, кто останется, появится возможность вершить свои дела в куда более выгодных условиях. Хольдрика поддерживают многие лучшие октские семьи, и надо сделать все, чтобы их мощь не ослабла в эти решающие месяцы. Благородная Ингерна согласна выйти замуж за Хольдрика, но только при условии, что он станет октским королем. Боже мой, каким же Хольдрик был дураком, не разгадав с самого начала характер этой на редкость честолюбивой киммаркской красавицы. Благородная Ингерна не желала брака своего отца ни с Хельгой Хилурдской, ни с Даллой Гоголандской, ибо этот брак сразу же отодвигал ее на вторые роли в Киммаркском королевстве, а уж рождение у Леира наследника и вовсе делало ее будущее незавидным. И с суранцами она фамильярничала не случайно. Оттар и Рагнвальд должны скомпрометировать Хельгу и Даллу в глазах и самого Леира, и всей гуярской верхушки, которая и без того всячески старается помешать браку. В этом объяснение сегодняшнего поведения Ингерны, раздувшей практически из ничего, из детской шалости грандиозный скандал. Интересно, эти ребята в курсе происходящего, или прекрасная гуярка использует их вслепую? Впрочем, суранец Бьерн не похож на наивного человека. Смотри как ловко он подыграл Ингерне сегодня утром. А Хольдрик хорош, нечего сказать! Под его носом разворачивалась сложнейшая интрига, с далеко идущими последствиями, в том числе и для него самого, а он только сейчас, чуть ли не месяц спустя, стал улавливать ее суть. Каким же дураком он казался принцессе. Ведь Ингерна намекала ему на возможность создания в Лэнде единой империи, а он почему-то решил, что она хлопочет об отце, благородном Леире, и уклонился от разговора. Не об отце, а о самой себе хлопочет киммаркская красавица. Если Леир умрет, не оставив наследника, то муж благородной Ингерны вполне законно сможет претендовать на его место, особенно если этот муж король Октии и способен подтвердить претензии силой.
Суранский купец уже покинул зал, а Хольдрик все еще продолжал сидеть в глубокой задумчивости, чтобы не сказать в остолбенении.
– Ты так и не притронулся к еде, благородный Хольдрик, – огорченно заметила Ингерна. – Или тебя так взволновал предстоящий поход?
Девушек за столом уже не было, лишь привычно дремали в углу два старых гуяра. Самое время для откровенного разговора, если ему вообще суждено состояться.
– Ты знаешь причину моего пребывания здесь, благородная Ингерна. Целый месяц потребовался мне, чтобы понять очевидное: киммаркская принцесса никогда не станет женой Хольдрика из Фондемского замка.
Ингерна слушала молча. Темные брови сошлись у переносицы, а на губах появилась чуть заметная усмешка и, похоже, презрительная. Но она поторопилась с оценкой.
– Однако это вовсе не означает, что Хольдрик Кольгрим откажется от твоей руки, благородная принцесса.
Темные ресницы чуть дрогнули:
– Как это понимать?
– Это надо понимать как предложение не только руки, но и октской короны.
– Благородный Хольдрик решил стать королем?
В этом вопросе не было насмешки, наоборот – он никогда не видел столь серьезных глаз у благородной Ингерны.
– А разве благородная Ингерна не собирается стать королевой?
– Хватит ли на всех корон, благородный Хольдрик?
– Я предлагаю одну на двоих и на весь Лэнд.
Сердце Хольдрика готово было лопнуть от напряжения. Сейчас, в это затянувшееся мгновение, решалась его судьба, и он очень боялся, что ошибся и в своих расчетах, и в этой девушке.
– Хорошо, – твердо сказала она, – наследница короля Леира не откажет Хольдрику королю Октии.
Суранец Хокан, с обозом которого Хольдрик решил отправиться в путь, нетерпеливо теребил повод красавца коня. Телеги пылили уже где-то далеко впереди, а благородный окт все никак не мог выпустить из своих рук горячую узкую ладонь будущей жены, которая была столь любезна, что вызвалась проводить гостя за пределы Хальцбурга. В ее глазах была решимость, но, увы, не было любви. Но разве могла дочь Леира полюбить просто Хольдрика? И значит, он должен стать королем октов. Это судьба.
Хольдрик, наконец, отпустил руку девушки, прыгнул в седло, коротко и надменно кивнул головой, в очередной раз подтвердив свою решимость идти до конца по намеченному совместно пути, хлестнул коня плетью и поскакал догонять уходящий суранский обоз.
– Надо полагать, он не струсит?
Ингерна резко повернулась к задавшему этот вопрос суранцу. На губах Бьерна играла презрительная и высокомерная усмешка. Впервые Ингерна пожалела, что доверилась чужаку, тень сомнения коснулась ее сердца – не предаст ли ее этот в общем-то случайно встретившийся на пути человек?
Глава 9
Отметина
Туз увидел Тора Ингуальдского издалека и приветливо помахал ему рукой. Тор, ни секунды, не медля, вскочил в седло и, поднимая тучи брызг, переправился через ручей. Встреча была назначена загодя, но, к сожалению, не все сложилось, как задумывалось. И Тор вправе был предъявить Тузу претензию:
– Я жду тебя здесь с полудня.
– Новости из Сурана. Леденец прибыл с обозом. Пока все идет по плану: Осей выступает по весне в поход на страну Хун.
– А как в Восточных лесах?
– Там готовятся. Гуяров ждет большой сюрприз. В Суране тоже все идет на лад. Лейтенант прибрал к рукам крепость Измир, а Волк формирует в Арпине отряд суранской милиции.
– И гуяры смирились с потерей крепости? – удивился Тор.
– Гуяры считают, что крепость находится в руках достойного Эшера сына Магасара. Пусть и дальше пребывают в столь же счастливом неведении.
– А пушки? – вспомнил о самом главном Тор.
– С пушками теперь будет проще. Их уже свозят в Измир со всего Сурана. Как только станет санный путь, их переправят в Лэнд. Главная опасность поджидает нас здесь, на границе. Какой-нибудь любопытный гуяр сунет нос и…
– Артуру следует поговорить со стариком Освальдом, его арвераги должны на время ослепнуть.
Туз кивнул головой. Придется договариваться с арверагами, иначе можно погубить все дело. Обозы со стен крепости видны как на ладони, проскочить незамеченными даже ночью не удастся. Речь ведь идет о десятках обозов. Путь от Сурана до Лэнда оборудован десятком станций, где людей и лошадей встретят и накормят, но остается самый трудный и опасный отрезок, по Приграничью и Нордлэнду, где главную опасность представляют не стихия и не животные, а люди.
– Неплохо было бы получить здесь в Киммаркии замок, – покосился Тор на Туза. – Похлопочи перед своей принцессой, глядишь, она возведет суранца Бьерна в гуярские вожди.
Ехать пришлось довольно долго, солнце уже клонилось к закату, когда они приблизились к лесной крепости, когда-то сожженной королем Гарольдом, но ныне восстановленной и даже обнесенной глубоким рвом. Туз не стал въезжать в ворота крепости, а остановился на поляне. Несмотря на довольно поздний час, жизни в крепости и вокруг нее била ключом.
– Сколько у тебя людей?
– Три сотни.
– Мало, – поморщился Туз.
– Они меняются, – пояснил Тор, – иначе нельзя: исчезновение надолго из села молодых мужчин вызовет подозрение. Здесь в основном бывшие дружинники и их сыновья, люди обученные владеть мечом. Мы готовим сотников и десятников, а они, возвратившись в свои села и городки, подбирают надежных людей и сами их обучают. Так безопаснее и быстрее.
– Разумно, – одобрил Туз.
Дружинники, усердно занимаясь своим делом, то и дело бросали взгляды в сторону незнакомого всадника. Говорили, что этот молодой широкоплечий воин, с холодными как лед синими глазами, и есть принц Бьерн, сын короля Рагнвальда и внук короля Гарольда. Если это действительно так, то с будущим королем Лэнду действительно повезло. Пожилые дружинники, ходившие под знаменами Гарольда, мысленно поздравляли себя с началом большого дела. Дожили все-таки. Хотя мало кто верил, что пробьет час возрождения Лэнда. И вдруг словно из-под земли появились два десятка меченых во главе с самым что ни на есть лэндским принцем. Ребята, по всему видно, хваткие, и если уж Бог послал лэндцам с того света меченых на подмогу, то грех было бы проиграть решающую битву.