— У нас проблема, ваше величество, — Андрей поставил чашку на стол и, открыв глаза, посмотрел на меня. — Мария Жозефа с семейством просила слезно помочь ей переехать на время беспорядков в Петербург. У меня не было возможности с вами связаться, но, всё-таки она мать её величества…

— Не страшно, я, к счастью, император, и могу с тещей и остатками её семейства не встречаться…

— С ней едет Мария Жозефина, — перебил меня Турок. Я непонимающе смотрел на него, а потом закрыл глаза и выругался.

— Вот черт, — протянул я, и провёл ладонью по лицу. — Они что, жили отдельно?

— Конечно, — Турок усмехнулся. — Когда беспорядки только-только начались, ещё даже первых столкновений не было и в помине, граф Чернышев отправил молодую жену к маме, дабы она была там в безопасности, сам же остался при дворе Понятовского. А потом он так героически бросился спасать королеву Софию, что совсем забыл про то, что, оказывается, женат. Вот ведь какая коллизия получилась. Я не ошибусь, если предположу, что он продолжает спасать королеву прямо в её постели?

— Нет, ты в этих вещах редко ошибаешься. — Процедил я, думая, что же делать. — Вот что, скоро прибудет поезд королевы Швеции и прихваченного ею по дороге Фредерика. Отправляй-ка этого блядуна Захара встречать Луизу Ульрику. Чем черт не шутит, может, этот красавец ещё одной королеве приглянется. Вот тогда будет весело. Пока женщины будут делить графа, я успею все дела поделать.

— Я бы не был уверен насчёт её величества королевы Луизы, — и Турок насмешливо глянул на меня, поклонился и вышел из кабинета.

Я же долго смотрел ему вслед. Вот же, ворон, мать его, всё накаркать норовит. Хотя, я сам только что сказал, что он в подобных вещах редко ошибается. Ну, дай мне господь сил, что я ещё могу сказать. Налив себе уже окончательно остывший кофе из стоящего на столе кофейника, подошёл к карте и принялся её разглядывать. Как нехорошо пока всё для меня выходит. Но ничего, мои генералы в панику не впадают, значит, шансы есть, а значит, прорвемся.

Глава 10

Луиза Ульрика вышла из кареты, чтобы пройтись и размять ноги, затёкшие от длительного сидения. Чем дальше они уезжали от Стокгольма, тем уверенней она себя чувствовала. Пошёл пушистый снег, и она подняла лицо к небу, которое вовсе не было слишком серым, откуда тогда снег? Хотя в начале зимы снег идёт всегда, уж ей ли не знать об этом.

Уже совсем скоро они приедут в Петербург. Насколько она знала, сначала им дадут немного отдохнуть, потом подпишут все положенные договора, а уж потом начнется веселье: несколько балов, включая маскарад, охота… Это только то, что она знала. У неё внезапно вспотели руки, несмотря на то, что на улице было холодно.

— Ваше величество, — к ней подошёл маркиз Дернский и поклонился. — Вы сегодня просто волшебно выглядите, прямо фея из древних сказок, что почтила простых смертных своим присутствием.

— Вы просто блестящий льстец, Дерн, — она милостиво улыбнулась, но руки для поцелуя не подала. Англичанин мгновенно нахмурился, оценив этот выпад.

— Ну что вы, я искренен, как слеза младенца. — Он сухо улыбнулся. — Как вы думаете, насколько Пётр несамостоятельная фигура?

— Простите, что? — если бы она в это время пила или ела, то, конечно же, подавилась бы.

— О, вы так умело изображаете изумление, — маркиз уже не стеснялся, показывая, насколько не считает Луизу Ульрику значимой фигурой. — Всем давно известно, что император Российской империи — марионетка в руках весьма умелых авантюристов. И мне важно понять, что будет, если трон займёт его малолетний сын, или очаровательное дитя — крошка Елизавета.

— Вы сейчас говорите неприемлемые вещи, маркиз, — Луиза сделал шаг в сторону. — Абсолютно неприемлемые.

— Прошу простить меня, ваше величество, если я как-то оскорбил вас. Я всего лишь рассуждаю вслух о странных превратностях судьбы. Ведь, согласитесь, случиться может всё, что угодно. Мы все под богом ходим, и лишь Он знает, сколько нам осталось. — Улыбнулся маркиз.

— Вы правы, Дерн, только Господь знает, сколько кому осталось, и не нам судить, что может быть, а чего быть не может, в случае чьей-то скоропостижной гибели. Ведь случится может всё, что угодно, даже с вами, маркиз, — её голубые глаза сверкнули, и она отошла от него, направляясь к карете.

В карете сидела Хельга, которая тут же принялась устраивать свою королеву поудобнее.

— Что хотел от вас этот англичанин, ваше величество? — спросила служанка, выглядывая в окно.

— Угрожал, пытался понять, как я отношусь к Петру. Похоже, что Георг сумел подобраться близко к его величеству, моему супругу, и теперь он пляшет под их дудку. Но об этом я буду думать по возвращению. Сейчас главное, это заключить все положенные договора, и, может быть, мне удастся сделать ещё кое-что, не зря же я этого болвана своего муженька последнюю неделю в свою постель приглашала. — Прошептала Луиза.

— Что-то мне тревожно, ваше величество, — внезапно сказала Хельга. — Маркиз Дернский вроде бы вас сопровождает, а сам не вылезает из кареты его величества Фредерика.

— Мне тоже кажется, что он что-то замышляет. — Луиза невольно нахмурилась, но тут же приказала себе прекратить это делать, проведя пальцем по переносице. Ещё не хватало, чтобы морщинки появились. — Я попытаюсь сразу же добиться аудиенции его величества Петра, чтобы предупредить его. Чтобы он был настороже, и его Тайная канцелярия тоже.

Карета тронулась, и Луиза Ульрика откинулась на сиденье. Интересно, насколько он изменился за то время, пока она его не видела? Почему-то ей казалось, что не слишком сильно, но, скорее всего, это не так. Прошло ведь достаточно лет, чтобы он стал настоящим мужчиной, переступив порог отрочества. Ничего, скоро она удовлетворит своё любопытство, главное, чтобы всё прошло хорошо.

— Ну что, Христофор Антонович, похоже, что эта гавань нам подойдёт лучше всех остальных, — на палубу вышел Воронцов, остановился возле Миниха и принялся осматривать песчаный пляж. Небо было ясным, океан спокойным, и представшая перед ними бухта, закрытая почти со всех сторон от возможного шторма, показалась вполне перспективной.

— Да, Роман Илларионович. Вид просто чудесный. — Миних убрал от глаза трубу и повернулся к Воронцову. — Я уже просто не верю, что мы всё-таки сможем почувствовать ногами твердую землю.

— А там что такое? — Воронцов указал трубой на берег. — Никак форт стоит.

— Так испанцы поставили, знамо дело, — Миних посмотрел в трубу на виднеющиеся стены форта. — Неплохо укреплен. Прекрасная основа для будущего поселения. Теперь надо только донести до них простую истину — эти земли больше не принадлежат Испанской короне.

— У них нет пушек, — ответил Воронцов. — И флага я не вижу. Словно кто-то попытался заселиться здесь, не получив на то высочайшего позволения.

— Или же даже не испрашивая его. — Миних задумался. — В любом случае, это земли Российской империи, и только его величество Пётр Фёдорович может решать, кто здесь может селиться. А пушек-то и вправду нет, — Миних опустил трубу. — Вот что, дай знак Кондратьеву, чтобы тот шмальнул разок в сторону форта. Если не дурни там обосновались, то выйдут, чтобы посмотреть, кто здесь шумит.

— Как думаешь, правильно ли было треть поселенцев оставлять на тех островах, мимо которых мы шли по океану? — спросил Воронцов, переводя взгляд на корабли, вошедшие в бухту.

— Так приказ прямой был от государя, ежели наткнемся, то должны занять, начать осваивать, знакомиться с местными, прививку от оспы предложить, не озорничать сверх меры, и, самое главное, порты начать строить, дабы от англичан защитить эти приобретения. Гавани там хорошие, земли вполне плодородные, кофий растёт на ура, фруктовые сады можно разбивать, чтобы империю нашу суровую баловать. Да и народ довольно дружелюбный. Жить можно, и даже нужно, — Миних снова посмотрел в сторону форта. — Откуда только государь узнал, что они там находятся?