– Неплохо было бы, если бы свою угрозу двурогие исполнили как можно раньше.

– Я думаю, исполнят, – обнадежил Гунар. – Меченые всегда держали слово.

– И хорошо бы подальше от наших мест, – продолжал мечтать Хилурдский, – на землях октов или киммарков.

– Благородный Арвид собирается навестить короля Леира, как я слышал. Вместе с внучкой.

– Приграничье – это же самый разбойничий край, – вздохнул Хилурдский. – Гоголандский рискует не добраться до киммаркского короля. Бедный Арвид.

Глава 2

Отец и дочь

Король Киммаркии благородный Леир не любил своей столицы. Городишко Хальцбург и впрямь не шел ни в какое сравнение с суранскими городами и сильно уступал даже разрушенному во время нашествия и ныне частично восстановленному Бургу, в котором король Октии Седрик устроил резиденцию. Конечно, можно было бы пригласить суранских строителей, но жалко было золота, да и не к спеху. Сила королевства в наши неспокойные времена измеряется не процветанием городского быдла, а количеством крепостей и замков, особенно если королевство это расположено на краю обитаемого мира. Сам Леир предпочитал жить подальше от суеты, в приграничном замке Ож, недоступном как для внешних врагов, так и для вечных «доброжелателей» из киммаркской верхушки.

Черт его знает, откуда берется этот сброд! Все попытки благородного Леира очистить столицу от бродяг, заканчивались тем, что ровно через месяц они возвращались еще в большем количестве, не говоря уже о возрастающей наглости. И это тем более удивительно, что отправлял он их частенько прямо на тот свет, но, видимо, ни Богу, ни дьяволу эти негодяи не были нужны. Закончилось все тем, что Леир махнул на столицу рукой, предоставив возможность дочери, красавице Ингерне, самой обустраивать проклятый город. К удивлению киммаркского короля, его дочь, несмотря на молодость и предполагаемую женскую слабость, справилась с трудным делом вполне успешно. Вечно грязный Хальцбург похорошел за последние два года, даже порядка на его улицах стало больше. Что ни говори, а характер у Ингерны есть, и, будь она мужчиной, у Леира не было бы забот с наследником, но увы…

Конечно, благородный Леир не торопится умирать и, даст Бог, проскрипит еще лет тридцать, но отсутствие наследника у киммаркского короля разжигает аппетиты как среди своих, киммаркских горлопанов, так и у охочих до чужого добра октов. Благородному Седрику пальца в рот не клади, откусит по самый локоть. Октское королевство раскинулось от самой Большой воды до Расвальгского брода, не говоря уже о том, что жизнь на землях Нордлэнда и Остлэнда была поспокойнее, чем в терзаемом стаей Приграничном краю. Поспокойнее, а значит побогаче. И богатство короля Седрика прирастало не только собственными землями, но и вестлэндскими портами, доходы с которых шли в карман октского короля, по мнению Леира, не совсем справедливо. Во всяком случае, на половину этих доходов киммарки могли претендовать по праву. К сожалению, благородный Седрик и слушать не хотел о справедливом переделе вестлэндских доходов. Что ж, тем самым он развязывает руки благородному Леиру, не век же киммаркскому королю ходить в простаках.

Благородный Леир равнодушно оглядел фасад только что отстроенного дочерью дома и пожал плечами. Ему суранские дома не нравились. Возможно в Хароге или Азрубале они были уместны, но только не в этих суровых местах. Он предпочитал более толстые и надежные стены и узкие окна, которые хоть и пропускают меньше света, зато измене в них протиснуться труднее.

Леир поморщился, слушая доносившуюся из распахнутых окон музыку. Будь его воля, он разогнал бы этих суранских дармоедов в течение часа, но не хотелось ссориться с дочерью. Наверное, он слишком избаловал ее. Хорошей гуярке не пристало возится с разным сбродом, но кто ныне обращает внимание на обычаи отцов и дедов. И зря! Хлебнем мы еще горя с этими иноземными причудами.

Посланец Гольфдана Хилурдского встретил вошедшего во дворец короля почтительным поклоном. Леир без труда опознал в нем аквилонца из конюшни уважаемого Крула. Интересно, с чего на этот раз зашевелился старый негодяй? Все неймется торгашу. Говорят, что аквилонский плут обобрал до нитки благородного Гольфдана, а теперь, видимо, решил пощипать и короля Киммаркии.

Благородный Леир в раздражении отшвырнул в сторону письмо Хилурдского. Хотя, конечно, нет вины благородного Гольфдана в том, что вздорная девчонка не изволила встретить родного отца, как подобает почтительной дочери. Ингерна, как ни в чем не бывало, продолжает развлекаться с суранскими ублюдками, от визга которых у короля уже разболелась голова. Поневоле задумаешься о сыне. Жениться Леиру из Киммарков просто необходимо, иначе все, созданное беспрестанными трудами, рассыплется прахом, уйдет на бабьи причуды, на мазил и фокусников, на тряпки и блестящие побрякушки. Редкостное невезение, что из четырех его детей выжила только Ингерна. Да умная, да смазливая, с характером, но до чего же непочтительная и неблагодарная девчонка!

Жениться, конечно, надо, вот только ради чего король Киммаркии благородный Леир должен брать в жены дочь захолустного вестлэндского короля, когда к его услугам добрый десяток красавиц знатнейших гуярских фамилий?

– Вестлэнд – это ключи от моря, – спокойно сказал аквилонец.

Положим, киммаркскому королю это известно не хуже, чем купцу, но ему известно и другое: благородный Седрик скорее удавится сам или, что более вероятно, поотрывает головы своим соперникам, чем отдаст вестлэндские порты. Так стоит ли благородному Леиру столь опрометчиво ссориться с октами? Король Гольфдан союзник, прямо скажем, сомнительный, собственных дружинников у него кот наплакал, да и тем уже год не плачено.

– Эти ключи лежат в кармане Седрика из Октов, а не Гольфдана Хилурдского, – усмехнулся Леир.

Аквилонец равнодушно кивнул головой. Его немолодое лицо изрядно было посечено морщинами, но неожиданно яркие голубые глаза сохраняли еще молодой блеск. Кажется, он назвал себя Никулом? Интересно, чем это благородный Седрик так не угодил уважаемым аквилонцам?

– Тебе решать, государь.

– Девка-то хоть бравая? – В глазах короля промелькнула веселая искорка.

– Не берусь судить, – развел руками уважаемый Никул. – Слишком стар для оценщика.

Ответ аквилонца Леиру понравился, и он зашелся в смехе, обнажив не слишком белые, но здоровые и крупные зубы.

– Почему бы твоей дочери, благородной Ингерне, не пригласить свою подругу, благородную девицу Хилурдскую в гости.

– А они подруги? – Благородный Леир позволил себе пошутить. Мысль аквилонца была недурна: и возраст, и сан не позволяли королю Киммаркии гоняться за юбками по всему Лэнду. Почему бы не собрать под благовидным предлогом претенденток на королевскую любовь в Хальцбурге, дабы присмотреться к ним поближе. Вот и Арвид Гоголандский хлопочет о своей внучке. И король Гитардии Рикульф намекал на возможность породниться. Правда, путь из Сурана долог, ограничимся пока лэндскими кандидатками, благо от них отбоя не будет.

– У благородного Седрика опять неприятности с арверагами, – аквилонец притворно вздохнул и со значением посмотрел на Леира, – в Клотенбурге подсчитывают убытки после очередного налета.

Нельзя сказать, что киммарский король очень огорчился этому известию. Но благородный Седрик, конечно, не преминет упрекнуть союзника в бездействии. С Гвенолином надо что-то делать, иначе не будет покоя ни Октии, ни Киммаркии.

– Покой в Киммаркском королевстве – дело благое, – согласился уважаемый Никул. – Но почему благородный Леир так горячо хлопочет об Октии?

Леир недружелюбно покосился на аквилонца. Очень может быть, нынешняя возросшая активность арверагов – заслуга уважаемых торгашей. Видимо, благородный Седрик слишком уж прижал их пошлинами и налогами, если эти гадюки так громко зашипели. Аквилонцами пренебрегать не следует, но и бросаться в воду, не измерив брода, тоже не в привычках киммаркского короля.

– Гвенолин, конечно, разбойник, – осуждающе покачал головой Никул, – но киммарков он пока что не трогает.