– Увы, – развел руками Хилурдский, – по договору вестлэндские порты перешли в руки октов пятнадцать лет назад. Я ведь даже не гуяр, уважаемый Крул, и очень непрочно сижу на троне.
Разумеется аквилонцу сей прискорбный факт был очень хорошо известен. Были времена, когда благородный Гольфдан на порог бы не пустил этого выжигу, но те времена давно миновали, и ныне король Вестлэнда вынужден заискивать перед каждой тварью, чтобы хоть как-то поправить свои дела. Брак Хельги многое бы изменил в положении Хилурдского, надо полагать, король Киммаркии не позволил бы вырвать трон из-под задницы своего тестя.
– Я слышал, что король Гитардии почтенный Рикульф тоже не прочь породниться с благородным Леиром.
Хилурдский огорчился. Час от часу не легче. Бороться с таким противником, как почтенный Рикульф, вестлэндскому королю не под силу. К тому же Леир наверняка предпочтет взять в жены гуярку.
– Королю Октии Седрику такой союз вряд ли придется по душе, – продолжал как ни в чем не бывало аквилонец.
Хилурдский почувствовал облегчение. Старый негодяй прав, Седрик сделает все возможное, чтобы не допустить союза гитардов и киммарков. Хорошо бы нашелся умный человек, который намекнул бы королю Октии, каким образом можно воспрепятствовать этому союзу. И в разговоре с Седриком как бы сама собой всплыла кандидатура Хельги Хилурдской.
Гольфдан с надеждой посмотрел на гостя. Даром старый мошенник ничего делать, конечно, не будет. Аквилонская порода. Удавятся за золотой. Но семьдесят пять процентов… Жизни не хватит, чтобы рассчитаться.
– Согласен на пятьдесят, – спокойно сказал уважаемый Крул. – Ради тестя благородного Леира я готов идти на убытки. Но, – старик поднял вверх палец, – я нуждаюсь в залоге, благородный Гольфдан. Скажем, замок Холстейн с прилегающими землями меня бы устроил.
Хилурдский даже не делал попытки возмутиться, знал, что бесполезно. Уважаемый аквилонский барышник своего добьется. Замок Холстейн – хороший замок, но, сохранив его, можно запросто потерять и королевство, и голову.
– Я согласен, – сказал Хилурдский.
Прощаясь, уважаемый Крул долго и подобострастно выражал почтение благородному королю Вестлэнда. Хилурдский надеялся, что сухонькая спина аквилонца не выдержит такого количество поклонов и с хрустом переломится, но, увы, его надеждам не суждено было сбыться. Гольфдан крякнул с досады и залпом осушил кубок крепкого суранского вина. К сожалению, даже вино не помогло растворить накопившуюся в душе горечь.
– Гунар! – Хилурдский потянулся к колокольчику. Но колокольчик не понадобился, Гунар через мгновение появился на пороге, словно подслушивал под дверью. Этот человек служил благородному Гольфдану вот уже почти четверть века и ни разу не дал повода усомниться в своей преданности. К тому же бывший гвардеец короля Гарольда был умен, а коварством не уступал уважаемому Крулу.
– Что слышно на улицах и в кабаках Нотенбурга о двурогих?
Этот вопрос не застал Гунара врасплох. Да и странно было бы, если бы Чуткое Ухо вестлэндского короля оказался бы не в курсе дела.
– Слухи о меченых ходят давно, еще со времен убийства Олегуна.
Хилурдский иронически улыбнулся. Он был наслышан об этом странном деле, в котором были замешаны суранские торговцы, один из которых, достойный Эшер сын Магасара исчез потом в Азрубале при весьма загадочных обстоятельствах. По официальной версии, с ним расправились арвераги. Хилурдскому, конечно, было наплевать на достойного Эшера, но у него были причины сомневаться в причастности арверагов к бойне на Совете вождей в Азрубале. Как говорит в таких случаях уважаемый Крул – ищи, кому выгодно. А в большом барыше после тех трагических событий оказались: почтенный Рикульф, очень удачно похоронивший всех соперников и в гитардском клане, и вне его, одним прыжком взлетевший на трон из ничего возникшего королевства, благородный Седрик, недолго оплакивавший дорогого друга Родрика Кольгрима и поспешивший занять трон октского королевства в обход прочих вождей и младшего брата Родрика, ну и Леир, которому смерть Элдада пришлась как нельзя кстати. Вот и думай тут, если у тебя мозги окончательно не прокисли. В конце концов, не важно, кто виновен, важно, кто первым крикнул – держи вора! Арверагский клан был уничтожен на две трети, а его жалкие остатки гнили в приграничных болотах, преследуемые октами и киммарками.
– Есть новости и посвежее, – спокойно продолжал Гунар. – Говорят, что благородному Гоголандскому пришло повеление, очистить земли, принадлежавшие когда-то Свену Холстейну. А поскольку Арвид не торопился, кто-то повесил на дубе его управляющего зинданца Лума.
– Но это же бунт! – благородный Гольфдан не знал, радоваться ли неудаче своего извечного врага или огорчаться по поводу безобразий, творимых в его королевстве.
Владения погибшего в Хальцбурге Свена Холстейна в свое время очень удачно поделили между собой Олегун и Гоголандский. После смерти благородного Оле его доля отошла к Хилурдскому. И вот, оказывается, есть еще претенденты на наследство покойного владетеля Свена.
– Благородный Арвид решил, что убийство Лупа, это наших рук дело, поэтому и отправился к Седрику с жалобой на тебя, благородный Гольфдан.
– А ты не…
– Ни малейшего, государь.
Все-таки каким был негодяем Арвид Гоголандский, таким и остался. Да и о его управляющем ходили неприятные слухи. Большой сволочью был зинданец Луп. Но если Гунар тут не при чем, то кто же его все-таки повесил?
– Не исключено, что его повесили смерды, а слух про меченых распустили для отвода глаз. Но есть еще одно обстоятельство: письмо к Гоголандскому было подписано королем Кеннетом Нордлэндским, а среди наших мужиков, как тебе известно, благородный Гольфдан, грамотеев нет.
– А откуда ты узнал подробности?
– В дружине Гоголандского служит некий Тейт. Когда-то он служил Свену Холстейну, потом Свангеру, а сейчас оказывает услуги нам, за плату конечно.
Странно. Тем более странно, что и аквилонец Крул заинтересовался землями Холстейна и даже потребовал в залог замок. Нет слов, замок расположен весьма удачно, да и земли отнюдь не бесплодны, но почему именно вокруг них началось такое шевеление?
– Сейчас Кеннету Нордлэндскому могло быть лет тридцать семь, – задумчиво покачал головой Хилурдский.
– Никто не видел его мертвым
– А кто этот загадочный наследник? Не Свен же Холстейн восстал из гроба, чтобы потребовать назад свои земли.
– У Холстейна была дочь.
– Рея, – вспомнил Хилурдский. – Серьезная была девица. Одно время я даже собирался просватать ее за своего Эйрика.
Благородный Гольфдан вздохнул. Красавец Эйрик был убит гуярами у Расвальгского брода, и смерть его так и осталась не отомщенной. Второго сына, родившегося пятнадцать лет назад, он тоже назвал Эйриком, в честь перового, и это, пожалуй, все, что он мог сделать в память об убитом сыне.
– У Реи есть сын.
Хилурдский поднял на Гунара удивленные глаза:
– Это от кого же?
Вопрос, конечно, был чисто риторическим, но оказалось, что Гунар и на него знает ответ:
– В письме Кеннета Нордлэндского сказано – мой сын Свен Холстейн.
– Чудны дела твои, Господи, – усмехнулся Хилурдский. Конечно, все может быть, но уж очень эта история похожа на сказку, рожденную изворотливым умом. И Хилурдский догадывался, кто мог быть этим сказочником. Наверняка интрига закручивается не без участия Крула.
– В письме содержаться угрозы расправы с самим Гоголандским, – со значением посмотрел на хозяина Гунар.
Хилурдский смущенно заерзал в кресле. Уж очень велик был соблазн, вписать в сочиненную кем-то сказку несколько своих строк. Появление двурогих могло принести благородному Гольфдану кое-какую прибыль, не все же ему терпеть убытки.
– Благородный Арвид хлопочет о внучке, – угадал мысли хозяина Гунар.
– Ей же всего пятнадцать лет, как не меньше.
– Самый подходящий возраст. Король Леир уже год как вдовеет.
Гоголандскому прыти не занимать. Уж очень зажился благородный Арвид на этом свете, а дьявол наверняка заждался его на том.