— Все в порядке, — сказал Чирс, улыбаясь. — Геронт согласился дать боеприпасы.

— Странно, — пожал плечами Тор, — он не показался мне покладистым человеком, и, честно говоря, я ждал автоматных очередей в спину.

— Геронт не глуп, — Чирс спрыгнул с коня и прошелся по земле, разминая затекшие ноги, — он знает о тебе больше, чем ты думаешь, и не хочет осложнений в Лэнде. Геронт надеется, что ты вернешь ключ Храму, ибо какой же это союз, когда нет доверия друг к другу.

— Он прав, — усмехнулся Тор. — Я готов отдать ключ, но не раньше, чем мы окажемся в стенах Башни.

— Я полагал, что ты доверяешь мне больше.

— Я тебе доверяю, Чирс, просто у меня нет ключа, он так и остался висеть на шее у Данны.

Горданец кивнул:

— Я догадался, что ты блефуешь, но теперь возникла куча проблем: Геронт отдаст оружие только в обмен на ключ.

— Дался вам этот ключ, — возмутился Ара. — Мы въехали в Храм без всякого ключа, да еще верхом на лошадях.

— Ключ — это доступ к генератору, — пояснил Чирс — После бегства моего отца, жреца Ахая, никому не удавалось проникнуть в помещение, где он расположен. Прошло уже более тридцати лет, и возникла серьезная опасность, что он остановится. Как видишь, мы вполне откровенны с вами, лейтенант.

— Если эта чертова машина остановится, я буду только рад.

— Вспомни, лейтенант, чем закончилось для Приграничья разрушение Башни. А для Сурана разрушение Храма будет еще более страшным ударом. В этом мире трудно понять, где заканчивается благо и начинается зло. Впрочем, генератор не вечен. Рано или поздно, он остановится, а у Храма нет людей, способных вдохнуть в него жизнь. Однако, получив ключ, Геронт проникнется к вам доверием.

— В таком случае тебе придется прогуляться с нами по степи, — хмуро бросил Тор.

Чирс махнул рукой, проводник-суранец, державшийся в отдалении, подъехал ближе.

— Опол проводит вас коротким путем, а я постараюсь нагнать ваш отряд позднее.

Чирс легко вскочил в седло, и горданский жеребец не мыслимых статей легко понес его туда, где у самого горизонта угадывался мрачный силуэт Храма.

— Не верю я ему, — сказал Ара, глядя в спину удаляющемуся всаднику злыми глазами.

— Нам бы только боеприпасы получить, — возразил Рез вый, — а там пусть живут как хотят, на кой нам их Храм сдался.

Меченые кружили по степи уже пятые сутки. Все началось с короткой стычки с налетевшими невесть откуда «глухарями». Жрецы-кукловоды отказались вступать в переговоры и поплатились за это жизнями. Меченые не пострадали, но проводник получил удар по голове и потерял разум. Тор приказал покрепче привязать его к седлу и возил все эти дни по степи в тщетной надежде, что суранец очнется. Порою Тора охватывало отчаяние, казалось, что не будет выхода из заколдованного круга, в который они так нелепо угодили. Самым страшным было отсутствие воды, и если люди еще держались, то кони падали один за другим. Шли уже шестнадцатые сутки с той поры, когда они рас стались с Чирсом. Если бы не потеря проводника, то, по расчетам Тора, они уже пересекли бы границу храмовых земель. Короткий путь, обещанный Чирсом, грозил завести их прямехонько в ад, и трудно было сказать, кто в этом был виноват больше, неискренний горданец или несчастный случай.

— Словно черт нас водит по кругу, — второй лейтенант грязно выругался.

— Вода, — крикнул вдруг Воробей.

— Стой, — одернул его молчун, — нет там воды. Обнадеженные было меченые остановились, недоумевающе глядя на Кона.

— Это мираж, — хмуро пояснил тот.

— Нет, там вода! — глаза Воробья лихорадочно блестели.

Ара протянул ему свою флягу:

— На, охолонись маленько.

Воробей припал пересохшими губами к горлышку, капли воды заблестели у него на подбородке. Лейтенант с трудом отвел глаза от пьющего меченого и повернулся к остальным:

— Лошади почувствуют воду раньше, чем мы ее увидим. Если кому-то еще будут подобные видения, пусть держит их при себе.

Тор обвел взглядом обожженную зноем землю и тяжело вздохнул. Солнце палило немилосердно, липкий пот заливал глаза, и капитану казалось, что этот бескрайний пожелтевший мир останется с ним теперь уже навечно.

— Пить, — прошептал вдруг Опол треснувшими от жара губами.

— Дай ему, — покосился Тор на молчуна.

— По-моему, он очухался, — сказал Ара, встряхивая проводника.

Тор не поверил, но лейтенант, кажется, не ошибся. Суранец жадно пил мутную теплую воду из фляжки молчуна.

— Где мы? — спросил он хрипло.

Меченые засмеялись, смех их, впрочем, больше походил на хриплый лай. Тор испугался за собственный разум.

— Прекратить! — рявкнул он, и смех немедленно оборвался.

— Это у тебя надо спросить, где мы, дорогой ты наш, — сказал Ара, скаля зубы.

— Попробуй определить, где мы находимся, — попросил Тор проводника.

— Я попробую, — отозвался тот слабым голосом. — И постараюсь найти воду.

Они ехали день, нестерпимо жаркий, и ночь, которая не принесла желанной прохлады. Земля, казалось, плавилась под копытами коней. Новый восход солнца меченые встретили градом ругательств. Но Опол обнадежил их — вода была недалеко, за ночь он сумел определить направление по звездам. Лошадь под Коном вдруг зашаталась, захрипела и рухнула в пыль. Молчун, успевший высвободить ноги из стремян и спрыгнуть на землю, с грустью смотрел на агонизирующее животное.

— Близко? — спросил Тор у проводника севшим голосом.

Опол в ответ только кивнул и пошевелил пересохшими губами. Воды уже не было ни у кого, и суранец страдал от жажды не меньше остальных. Тор боялся, как бы он опять не впал в беспамятство — это было бы концом для всех, и концом мучительным. Суранец нервничал, он то и дело выезжал вперед и приподнимался на стременах. Тору трудно было понять, как этот человек ориентируется в голой степи, где нет ни скалы, ни деревца, за которые мог бы зацепиться взгляд. Но Опол был суранцем, его предки веками жили в этих краях, и для них, надо полагать, здесь не было тайн. Пали еще две лошади, и Тор приказал освободить от груза всех вьючных животных. Меченые без жалости побросали свое добро, оставив лишь оружие и боеприпасы.

Опол отыскал-таки воду, отыскал в тот момент, когда Тор потерял надежду. Меченые со страхом приближались к колодцу: кто знает, не иссякли этот источник, как иссякли многие другие, встреченные ими на пути? Но в этом колодце вода была, ее хватило и людям, и измученным лошадям.

— Странно, — сказал Ара, прихлебывая воду из фляги, — мы проблуждали по степи почти пять суток, но не встретили ни одного человека.

— Это Голодная степь, — пояснил Опол, — здесь и в добрые времена люди не селились.

— Так это и есть та самая короткая дорога, о которой говорил Чирс? — в голосе Ары слышалась насмешка, которую он даже не пытался скрыть.

Опол на мгновение смутился:

— Мне очень жаль, что все так неудачно получилось, но эта дорога действительно намного короче.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — заметил вдоволь нахлебавшийся воды и оттого добродушный Сизарь. — До Башни отсюда далеко?

— Гораздо ближе, чем ты думаешь. От этого колодца я вас без задержек выведу к семи поселкам, все теперь будет зависеть от резвости ваших коней.

Следующий день пути не показался меченым слишком трудным. Отдохнувшие кони бежали резво, и в сердцах людей все больше укреплялась надежда, что до дома уже рукой подать, а значит, конец этому проклятому пути, конец трудностям и невосполнимым потерям. Все будет хорошо — казалось, что даже копыта коней об этом твердят, но сердце Тора сжималось в предчувствии беды.

— Неужели Сна? — Воробей указал рукой на блеснувшую вдруг в лучах уходящего солнца едва различимую по лоску воды.

Опол охотно подтвердил, что это та самая река, которая течет мимо стен Башни.

— Не верю я ему, — тихо сказал молчун Тору. — Не может того быть — мы слишком долго плутали по степи.

— Какой смысл ему нас обманывать? — возразил капитан, ощутивший в этот момент острую тоску по дому.